Пафос - у греков, у нас - понты - «Спорт»

«Правильных» финальных евротурниров не бывает, как не бывает и «правильного» футбола. Нынешний Евро, правда, может побить все рекорды экстрима как на поле, так и за его пределами: футбол был бы по-хорошему непредсказуем и без влияния окружающей действительности (особенно польской), но она общими с российскими болельщиками усилиями лезет в игру с ногами. Ливень с грозой, почти на час прервавший матч сборных Украины и Франции в Донецке, — мелочь, пустяк, ерунда по сравнению с уличными разборками и страстями на трибунах. Не припомню, чтобы УЕФА заседала через день по околофутболфьным поводам и раздавала столько последних предупреждений, в том числе и Российскому футбольному союзу. Но игра свое брала и в этой накаленной сверх всякой меры атмосфере.

Всего одна команда после второго тура потеряла все шансы на выход из группы — как ни странно, ею оказалась вполне боеспособная и хорошо организованная сборная Швеции. Как ни странно, мокрое поле и родные стены помогли не склонным к упрощению игры украинцам, а их изящным оппонентам-французам. Как ни странно, самая звездная по составу сборная Голландии оказалась битой аж дважды подряд. Как ни странно, место в плей-офф после двух матчей не обеспечили себе ни показавшие стопроцентный результат немцы, ни блистательные испанцы, ни вспомнившие о славных временах французы. Никто не чувствовал себя спокойно.

Нас соседские катаклизмы до поры до времени волновали мало, нас волновали греки, которые, в отличие от «столичных» россиян, базировались в городке Легион близ Варшавы и с одним очком в кармане ничуть не чувствовали себя обделенными. Ветеран Костас Кацуранис так прямо и сказал, что его команде бояться нечего. Что русские сильны, но греки не хуже, а для выхода в четвертьфинал им достаточно всего-то победить в одном матче.

За видимым спокойствием речей Дика Адвоката и предматчевыми комментариями специалистов и дилетантов (подавляющее большинство склонялось к варианту «будет трудно, но мы победим») все-таки чувствовалась некоторая нервозность. А тут еще приболел полузащитник Константин Зырянов, и Адвокату скрепя сердце пришлось вносить в заявку фамилию игрока «Локомотива» Дениса Глушакова. Стройность рядов вынужденная замена особенно не нарушила, но она, как и во втором тайме матча с хозяевами, не особенно радовала.

Потому что это была увядающая стройность, где снова не было места ни последнему острому пасу, ни игре от ножа. Александр Кержаков снова бил мимо верхних углов, Алан Дзагоев совершенно потерялся, Юрий Жирков феерил у чужих ворот, а на своем левом фланге снова безуспешно догонял кого-то из греков. В конце концов на исходе добавленного к основному времени первого тайма Георгиоса Карагуниса он догнать не успел. А греческая сборная всегда была славна тем, что ей для победы достаточно одного гола. Дальше она знает, как играть.

Все плохое, что видели даже школьники в игре сборной России во втором тайме встречи с польской сборной, вылезло и даже выперло в этом злополучном последнем матче. После того как шведский судья Эрикссон не указал на точку после очередного прорыва Георгиоса Карагуниса, а Георгиос Цавелас влепил в крестовину ворот Вячеслава Малафеева со штрафного, все в основном уже стало ясно: сборная России бездарно проигрывает самый важный для нее матч. Все это раньше уже случалось — например, в Мариборе, где игра складывалась примерно так же, как нынче в Варшаве.

Любая классная команда от менее классной отличается прежде всего тем, что набирает по ходу турнира, прибавляя от матча к матчу. А если не получается прибавить, то главный тренер использует припасенные варианты усиления. Дик Адвокат, и без того не склонный что-то менять, был настолько убаюкан удачным стартом, что оказался совершенно не готов «пришпорить» явно проседавшую (это по игре с Польшей было видно отчетливо) сборную.

Собственно, наблюдали мы не за тем, как российская команда проявляет энергию отчаяния (как проявляли ее те же англичане, пропустившие два мяча от шведов во втором тайме, или датчане, отыгравшиеся со счета 0:2 в игре с португальцами), а натуральную агонию, лишенную элементарной мысли. Впрочем, какая у агонии может быть мысль?

Замены, соответственно, были судорожными — ни Роман Павлюченко, ни Павел Погребняк, ни Марат Измайлов ничего беспомощной игре сборной не добавили. Добавилось только желтых карточек, которых нам надавали совершенно по делу. В эти минуты, конечно, вспомнились эпизоды первого тайма, когда у ворот греков еще что-то получалось, а во втором перестало получаться совсем.

К этому времени комментатор Первого канала Виктор Гусев не раз вспомнил, что в параллельно проходящем во Вроцлаве матче Польша — Чехия нас устраивает ничья. Но по высшему футбольному закону ничьей там не должно было быть ни при каких обстоятельствах — какой смысл для поляков и чехов, если ничья была не нужна ни тем, ни другим? Вот Петр Йирачек и разрешил все проблемы, завершив на 72-й минуте контратаку «никакой» чешской сборной.

Конечно, какая-то лазейка оставалась. Если бы Алан Дзагоев подрезал мяч чуть удачнее… Или Блащиковски в параллельном матче пробил бы чуть точнее (мяч на последних минутах вынесли из ворот чешские защитники). Но, по правде говоря, надежды было больше на поляков, нежели на наших. Не то чтобы россияне еле таскали ноги — они просто не знали, что делать с








мячом. И это притом, что греки же ничего не изобретали — они во втором тайме играли так, как играют уже десять лет подряд. Этого хватило.

После финального свистка, принесшего облегчение (не могло же это убожество продолжаться вечно!), я со спокойной душой открыл номер «Новой» за 8 июня, где рассматривались три варианта развития событий для нашей сборной — плохой, нормальный и хороший. Начинал я с первого, подкрепленного фразой «от пафоса до уничижения иногда и одного гола хватает». Ну а подзаголовок к предваряющим последний матч заметкам (см. «Новую» от 15 июня) тоже оказался говорящим: «Чем удачнее начало, тем сильнее крушение надежд — и вы представляете, что будет с Варшавой, если вылетят и поляки, и русские?» Больше мне добавить нечего. Хотя, надеюсь, в Варшаве после ночи с субботы на воскресенье будет спокойнее.

Владимир Мозговой