Травма национального масштаба - «Спорт»

Повреждение, полученное Евгением Плющенко на тренировке в Сочи не позволило ему исполнить даже короткую программу и лишило Россию единственного шанса на золото в мужском одиночном катании.

Национальный проект или просто великий человек? На протяжении двух лет, после того, как стало известно, что Евгений Плющенко будет добывать для России золото в Сочи-2014, общественность спорила, хочет ли этого сам Евгений, или его силком выгоняют на лед. Кто тогда мог подумать, что драма, достойная пера Шекспира, завершится триллером, жестокость которого не может переплюнуть ни одна книга Стивена Кинга.

Единственная надежда России на золотую медаль в мужском одиночном катании, Евгений Плющенко, который мог стать самым титулованным спортсменом в истории этого вида спорта, снялся с соревнований, отказавшись от выступления в короткой программе.

Сложно представить, что в этот момент начало твориться на трибунах. Ни одна телетрансляция не может, да и не стала бы передавать масштабов трагедии. Люди, приехавшие посмотреть на Плющенко из Владивостока, отдавшие в совокупности за билеты на короткую и произвольную программу (вместе с переездом и проживанием) более двухсот тысяч рублей, прямо на своих местах рвали их на части – они приехали смотреть не на китайца, не на канадца и даже не на японца. Они приехали болеть за Плющенко.

Впервые заполнившаяся трибуна прессы в миг подорвалась на ноги, похваталась за телефоны и на ходу, спускаясь в полуподвальное помещение, где спортсмены дают интервью, микст-зону, начали надиктовывать печальные известия своим изданиям. Уже тогда стало понятно, что это трагедия национально масштаба.

Это будут обсуждать больше, чем саму Олимпиаду. Об этом будут спорить. Кто-то будет хвалить Плющенко за самоотверженность. Кто-то будет ругать за твердолобость и неуступчивость. Другие просто будут жалеть человека, славная карьера которого завершилась на такой печальной ноте.

На вышедшем к журналистам Плющенко не было лица. Вся тяжесть 31-года, три четверти из которых он отдал одному из самых жестоких видов спорта, в этот момент отражалась в его щетине, морщинах, опущенных уголках рта, которые обычно игриво приподняты. Глаза Евгения смотрели в пол. Этого человека было жалко. За него было больно. Одна из японских молодых журналисток тянула свой диктофон, чтобы уловить каждое слово Евгения, а по ее щеке текла слеза. Это трагедия даже не национального масштаба – вместе с Женей переживал весь мир.

«Наверное на это была Божья воля… На то, чтобы я перестал кататься… Видимо, только так меня можно было остановить», - с горечью сказал Плющенко. «Я не хотел сдаваться. Не верьте тем, кто говорит, что у меня изначально был план сняться после командного турнира. Я был готов идти до конца. Даже после того, как на тренировке я упал с четверного прыжка, я готов был продолжать бороться. Но сегодня утром, проснувшись, я понял, что спина очень скована. На тренировке прыжки вообще не шли. Прокатался минут 6-7 и ушел со льда. Весь день думал, что же делать. В итоге подумал, что напьюсь таблеток и все будет нормально. Но сейчас на разминке… Я даже на разминку вышел – до конца надеялся принять участие. Сегодня на разминке понял, что не смогу прыгнуть. Какой в этом смысл. Зачем кататься хоть как-то?»

Буквально за несколько минут до выхода Евгения по микст-зоне со слезами в глазах ходила его супруга Яна Рудковская.

«Женя сделал для страны все, что мог. Он выиграл золотую медаль. Но сегодня он просто не мог выступать. Была, конечно возможность – сделать ему обезболивающие уколы. Но он на этот рискованный шаг пойти был не готов. Это настоящий шок для нас. На разминке он попытался выполнить свой каскад, и ему не удалось. Если бы получилось, то он пошел бы сегодня до конца», - еле сдерживала себя продюсер.

Если бы травма была получена чуть раньше, Евгения можно было бы заменить на прилетевшего в Сочи специально на такой случай Максима Ковтуна.

«По правилам Международной федерации фигурного катания заменить человека можно было только 10-го февраля утром. Тогда Женя еще не получил травму и был готов бороться за победу. Он до последнего старался исполнить свой каскад – не удалось. Следующая Олимпиада? Нет, что вы. Это было сказано на эмоциях. Женя наверняка продолжит кататься, чтобы дарить людям радость, но уже не в соревнованиях. Да, я говорил, что мы можем продолжить соревноваться, но тогда я скорее имел в виду вероятность включения фигурного катания в программу Паралимпийских игр», - горько и жестоко, как умеет только он, пошутил тренер Плющенко, Алексей Мишин.

Но уже через несколько минут сам фигурист развеял все сомнения.

«Моя карьера завершена», - продекларировал Евгений, сначала на английском языке для мировой публики, а затем уже и на русском, поделившись своим горем со всей страной. «Что будет дальше? У меня уже есть мысли по этому поводу. У меня есть идея грандиозного проекта. Пока не буду говорить, что это, но вы все удивитесь. Пока же хочу отдохнуть, подлечиться. Сейчас решим, куда отправлюсь: в Израиль, в Санкт-Петербург, или в Москву. Где врачу будет удобней, туда и поеду», - приоткрыл 31-летний фигурист свои планы на будущее.

Даже в такой момент он и не думает останавливаться. Одна страница перевернута. Но это не последняя страница книги под названием «Евгений Плющенко», это лишь одна ее








глава. Да трагическая, да жестокая, но в итоге все уверены, что будет хэппи энд.

За два дня до короткой программы волонтеры, работающие на ледовом дворце «Айсберг» и на тренировочной площадке, убирающие за фигуристами, таскающие их вещи, наливающие им и тренерам чай и кофе, начали распространять слухи, что Плющенко снимется, даже не станцевав. Тогда никто не обратил на это внимания, списав на очередные волонтерские байки. Сегодня байка стала реальностью. Но кто может поверить, что Женя мог поступить так жестоко, лишив возможности принести стране золото в одиночном мужском фигурном катании? Глядя на Евгения было понятно – совпавшие с реальностью байки волонтеров – лишь случайность.

Да и не хочется, чтобы такие байки портили нам образ Евгения Плющенко, которого все полюбили с первого момента и будут продолжать обожать, чем бы он не занялся дальше после этой трагической ночи.