"В общем-то, неприятная ситуация"... - «Спорт»

Тот почти вырывался, переходя на голос плачущий:

– А можно, я не пойду?

По дороге к залу для прессы едва не улизнул главный тренер трижды.

Мне казалось, история вернулась по спирали.

Вчера Зинэтула Билялетдинов задерживался так, что выглядело это неприличным даже для проигранного четвертьфинала. Перед гражданами иностранцами было неудобно. Казалось, Зинэтула Хайдарович не придет вовсе. Скроется черным ходом. Исчезнет, как чеширский кот, оставив всем нам улыбку. Прибегнет к радикальным методам Александра Керенского.

Прошел, кажется, час после матча.

Девочка, ответственная за дверь, задорно поблескивала очками:

– Немного задерживаются.

Но он все-таки пришел. В лице Билялетдинова мало что изменилось по сравнению с прошлыми матчами. Зато прекрасно сформулировал на сей раз все то, что не мог сформулировать для самого себя я:

– В общем-то, неприятная ситуация.

Если б я умел излагать так точно, так глубоко, боже, как бы я был счастлив.

Все происходящее казалось гадким сном. Особенно то, с каким лукавством водил вдоль журналистских рядов глазами Эркка Вестерлунд.

На Билялетдинова финн косился с некоторым недоумением. Особенно когда призвал Зинэтула Хайдарович не жонглировать словами, а валить все на него.

"Все-все" – переспрашивали глаза Вестерлунда.

Билялетдинова было жалко – он искренне не понимал, почему его команда разучилась забивать. Он-то, прекрасный хоккеист моей юности, чудесный клубный тренер, – за что ему такой позор? За что приходится выслушивать все это?

Впрочем, в этот вечер было кому рассказывать. Заметил я, как скрывается от толпы волонтеров Виктор Тихонов-старший. Скорость, которую способен держать в свои годы Виктор Васильевич, – единственное приятное открытие этого вечера.

Но проворные волонтеры догнали его, как дедушку Корнея. Окружили и долго фотографировались. Но и когда вылетала птичка, Тихонов не выдавил улыбки. Переживал за внука, недооцененного в этой команде.

Догнал Виктора Васильевича и я. Попросил что-то рассказать. Взгляд его, устремленный куда-то внутрь, прояснился. Глаза сверкнули яростью. Остановился:

– Ну что рассказывать? Вы же видели, как играла команда?!

Я кивнул. Конечно, видел.

– Ну и о чем говорить после такой игры?

Только воспитание не позволяло Виктору Васильевичу плюнуть на кафель.

Неожиданностью для меня стало, что в некоторых ложах встроен лифт прямо внутри. Самым главным людям и выходить-то в коридор, сливаться с толпой, необязательно.

На мое счастье, не все лифты работали. Или шли очень долго – будто в "Большом" 74 этажа. Таким образом я перехватил Валерия Фесюка и Владислава Третьяка. Казалось, в глазах Третьяка стоят слезы. Если не слезы в глазах, то ком в горле точно. За ком я готов поручиться.

– У вас есть ответ на вопрос, что произошло? – спросил я президента ФХР.

– Если мы не забиваем, выиграть невозможно, – сжимал Третьяк телефон так сильно, что, казалось, раздавит. – Что тут говорить? Забивать надо!

– Варламова сложно винить?

– Что его-то винить? Вся команда проиграла…

– Мне кажется, сейчас может произойти страшное – спад интереса к хоккею со всех сторон. От самого верха до простого народа, который перестанет ходить на трибуны. Что думаете?

– Я не думаю! Хоккей – наша национальная игра, что ж сейчас сделаешь.

– Что стоит сказать Билялетдинову – именно в такой момент?

– Сейчас послушаем, что он скажет. Что ему можно сказать? Работать надо! Завоевывать авторитет по новой. Конечно, обидно у себя дома проигрывать, но финская команда сегодня играла лучше. К сожалению! Мы не смогли реализовать – хоть по броскам выиграли. Две ошибки сзади стоили нам победы. Но забивать-то надо, ребята? Один гол – это что? Для нашего нападения, думаю, маловато. И для победы маловато.

– Почему у Малкина с Овечкиным вообще никакого контакта на площадке не было?

– Это надо тренера спросить. А еще лучше – их самих.

Из ложи вышел в своем сомбреро великолепный Александр Тихонов. В кольце почитателей. Вот уж кто не пошлет за комментариями к тренеру, а сам все расскажет. В лучшем виде.

Казалось, весь наш разговор состоял из восклицательных знаков. Впрочем, из них он и состоял.

– Тяжело такие матчи досматривать до конца?

– Да не то слово! Ощущение, что просто обокрали! Вы не представляете мое состояние сейчас. Такая великая страна, огромнейшая – и проиграть Финляндии?! Которая как две Московские области? Страшно!

– У вас есть ощущение, что хоккейная сборная сражалась до конца?

– Скажу так: я вижу, что финны катались лучше и быстрее. Посмотрите, сколько у нас было ошибок, – это же кошмар! Перехват шайбы, все прочее… Финн сзади в пяти метрах – догоняет, опережает и забирает шайбу. Я такого хоккея давно не видел. У меня в памяти остался хоккей Тарасова. Вот это было по-русски. Даже хоккей Тихонова – совершенно не то, что увидел сегодня.

– Вы как спортсмен прекрасно чувствуете, каким будет результат. Даже когда еще никто из болельщиков не понял. Так когда вы поняли, что в этом матче нас ничего не ждет?

– Если откровенно – я давно сказал! Просто не верил, и все!

– Билялетдинов – тот человек, который нужен сборной?

– Билл – великий спортсмен. Здорово работал с "Ак Барсом", все было в порядке. Сыгранность нужна. Тем более что у приехавших в сборную сейчас самый-самый момент акклиматизации. Шестой, седьмой, восьмой день… Самая вялость, апатия. Это я вам точно говорю, проходил эти вещи. А вот в биатлоне, мне сообщают, проигрываем 41 секунду… Давайте позвоним, узнаем – как они там? Поправила положение Вилухина, нет?

– Давайте, Александр Иванович, лучше о хоккее. Не перестанет народ ходить на матчи КХЛ?

– Да не-е-т, что вы… У нас страна хоккейная. Не может такого быть, чтоб упал интерес. Не верю. Конечно, затраты слишком велики. Вот нужен ли хоккей на Дальнем Востоке, скажите мне? И футбол в Новосибирске, с крытым стадионом?

– Большой вопрос?

– А лыжников – нет! Идиотизм, натуральный! Я на президиуме сказал: российский футбол – спорту не помеха! Хорошо сказал?

– Изумительно. Как обычно.

– Это моя крылатая фраза. А ведь не слушают. Строим чуть ли не в тундре. Вот на Ямале еще надо построить крытый футбольный стадион. В Московской области нет ни одной специализированной лыжной школы! Это разве нормальное явление?

– Безобразие.

– И о чем мы можем говорить? О каком хоккее?

– Есть среди хоккеистов этой сборной хоть один человек, которому можно поставить "пятерку"? Который понравился?

– Наш-то? Вы надо








мной смеетесь? Если проигрывают и вылетают в четвертьфинале – какую "пятерку" можно ставить?!

– Есть еще желание на Олимпиаде ходить на хоккей? Финал ждет, полуфинал…

– Да нет, все, кончилось мое желание. Завтра на биатлон поеду. На хоккей даже не зовите.

– Тогда напоследок – несколько слов Билялетдинову. Вы же знакомы?

– Билл, держись! Мы встретились еще до Олимпиады, я ему говорил: "Ну зачем ты согласился" Думаю, он помнит мои слова. Он мой очень хороший друг, мы оба динамовцы. Уважаю его как спортсмена, как тренера. Но если бы он этой командой руководил постоянно, вот тогда можно было бы предъявить много претензий. Можно было бы спросить: почему у сборной нулевая сыгранность? А сейчас о чем говорить…

Юрий Голышак