Все ли попадут в рай - «Стиль жизни»

«Почему Бог не уничтожает страдания? Это самый трудный вопрос, и ответа на него на самом деле не существует. Аргумент про свободу выбора злодея, прямо скажем, слабоват». Это и другие популярные заблуждения объясняет инокиня Елизавета (Мария) Сеньчукова.

Бог Ветхого Завета – злой, а Христос – добрый!

В Ветхом и Новом Заветах действует Один и Тот же Бог, и Христос – Его воплощение в самом буквальном смысле. Бог стал человеком. А вот ведет Себя Бог в Ветхом и Новом Заветах по-разному. В Ветхом – Он преимущественно строг и иногда даже жесток. В Новом – милосерден. В чем причина?

Самое простое объяснение: разный уровень развития людей древних, только что вышедших из первобытнообщинного строя, не знавших морального закона, и более цивилизованных, культурных, научившихся нравственности. Одних надо для начала научить беспрекословно слушаться: не совать палец в розетку, мыть руки перед едой, не обижать младших. От других требуются более сложные решения и дается больше свободы.

Второе объяснение: просто разные ситуации. Бог неизменен – у Него вся вечность в руках, потому Его решения и кажутся жестокими. Он ведь знает их последствия (или последствия их отсутствия), а человек – нет. Никто не знает, почему ветхозаветным евреям Он приказал без жалости уничтожить заклятые захваченные города – но внутри Себя, за пределами творения, Бог не допустит несправедливости. Значит, можно предположить, что каким-то образом Он утешит убитых по Его приказу, но не совершивших личных преступлений.

А Новый Завет – это совсем другой сюжет. Это книга не истории народа Божия, единственного на земле, а спасения всего человечества. Прежняя история закончилась. Мы живем уже в новозаветном сюжете.

Бог абсолютно милосерден, все попадут в рай!

«Апокатастасис» – всеобщее восстановление – считается глубоким заблуждением, ересью. Казалось бы, что плохого в том, что Бог всех спасет? Плохого ничего. Но вот милосердие таким образом будет сильно нарушено. Об этом рассуждал Достоевский в «Братьях Карамазовых». Вот, предположим, злодей-помещик затравил ребенка собаками. В посмертном бытии ребенок простил своего обидчика. А мать ребенка – сможет простить? И должна ли она простить? Где тогда ее милосердие к ее же ребенку?

Вывод: Бог желает всем спастись, но это возможно только в одном случае: все примирятся и простят друг друга, объединившись в Боге.

Жертвы Освенцима и Гитлер, репрессированные и доносчики, ограбленный и грабитель, взяточник и благополучатель. Это возможно только в одном случае: если покаяние так изменит грешника, что его прошлое станет как бы не бывшим. И пострадавший от него как бы не был пострадавшим. Это теоретически возможно… но только в вечности. И усилия здесь должны приложить все. Милосердие Божье – оно милосердие не только ко грешникам, но и к пострадавшим праведникам.

Бог в душе – храм не нужен

Самый популярный миф последних десятилетий, если не пары веков! Бог, действительно, должен быть в душе. Но достаточно ли этого?

Человек – существо социальное. Нас такими Бог и сделал. Если мы не хотим быть с другими, если у нас нет никаких привязанностей, если для нас не существует слез ребенка, объятий матери, поцелуя любимого – люди ли мы?

Быть с Богом – это не значит просто верить в то, что Он есть. Это значит – ценить каждого созданного Им человека, каждый миг и весь мир.

И вот здесь и появляется храм. Бог хочет, чтобы верующие в Него были вместе.

Вера не ограничивается храмовым богослужением – напротив, вся жизнь должна быть службой Богу. Но храм – это место, где начинается наше единство во имя Его.

Для этого Он дает нам Таинства, в первую очередь – Таинство Евхаристии, когда за единой трапезой мы вместе объединяемся в Его Тело и Кровь.

Можно ли верить вне храма? Можно. Но разделять свою веру с другими – если честно, то нет.

Христос – человек. Его зря обожествляют

Христос – Богочеловек, и это самая важная истина христианства. Смысл ее в том, что нарушенная между Богом и человечеством связь восстановлена. Лев Толстой не может пожать руку Андрею Болконскому, а Евгений Онегин не может поспорить с Пушкиным. Но мы не литературные герои, и мы знаем о своем Авторе. А наш Автор нас не просто «сочинил» – Он нас сделал самостоятельными. Поэтому нас и тянет друг ко другу.

И тогда Бог Сам входит в Свое сочинение – этот мир. Становится его частью. Становится человеком, Иисусом Христом. Безусловно, Он человек. Только это не
мы Его обожествляем, а Он Сам вочеловечился. Бог жесток, иначе Он бы уничтожил зло

Почему Бог не уничтожает страдания? Это самый трудный вопрос, и ответа на него на самом деле не существует. Аргумент про свободу выбора злодея, прямо скажем, слабоват. Какая свобода выбора у раковой опухоли?

Единственный ответ, который может быть более или менее удовлетворительным – Бог не уничтожает зло, чтобы человек мог проявить добро.

Человек может часами сидеть у страдающего от неизлечимого заболевания ребенка и утешать его, облегчать страдания. Человек может ценой своей жизни вытаскивать живых и погибших из пожара. Человек может на войне проявить милосердие к врагу.

А страдания конечны. И можно быть уверенными, Бог, у Которого впереди целая вечность, их уничтожит и претворит в благо, в этом мире или в грядущем.