Подумаешь, ерунда - Женский блог.

Когда, в каком возрасте, в связи с каким опытом мы теряем этот естественный рефлекс валидации и становимся унылыми говнюками (при хорошем раскладе - латентными), точно знающими, кому плохо, а кому «подумаешь, ерунда»?

Недавно волею судеб я оказалась на занятии группы родителей с психотерапевтом. Он много раз и по разным поводам упоминал необходимость «валидировать» чувства ребенка, то есть признавать их реальность. Например, если ребенку страшно, не пытаться его убедить, что бояться «на самом деле» нечего и что монстров не существует, если ребенок испытывает беспричинную тревогу, не пытаться повернуть все так, что раз нет причины, то нет и собственно тревоги, если он плачет из-за какой-то потери, не пытаться ему объяснить, что потерянный объект не представлял никакой ценности, и поэтому плакать не из-за чего. Короче, вот валидировать («я понимаю, что тебе сейчас плохо»), а потом уже переходить к какой-то дальнейшей работе с «проблемным поведением».

Признание чувств

Понятно, что все это уже практически общее место, что мы все из себя такие продвинутые и в общем и целом пытаемся заставить себя валидировать. Стоически, например, целуем рыдающему трехлетке коленочку, хотя ведь видели, что он практически совсем не ударился. Стоически запрещаем себе ироничные комментарии, наблюдая, например, античную драму с заламыванием рук в исполнении подростка, который переживает из-за того, что друг сердечный вот уже 7 минут не отвечает в чате в контактике.

Банальность, да. Но до меня внезапно дошло еще кое-что. Что в любом настроении, на середине любой развеселой игры они принимают мою печаль как абсолютную данность, как погодное явление, не подвергают ее сомнению так же, как не подвергают сомнению дождь, хотя предпочли бы, конечно, солнечную погоду.

Они принимают абсолютно любые объяснения этой грусти – от «я скучаю по папе» до «я не выспалась», не сортируя и не ранжируя их на «серьезные» и «ерунду». Да, оба они ищут способы меня из этого состояния вывести (от «спеть веселую песню пирата» до чай налить и обнять), но никогда, ни разу само состояние не подвергалось сомнению.

Когда, в каком возрасте, в связи с каким опытом мы теряем этот естественный рефлекс валидации и становимся унылыми говнюками (при хорошем раскладе - латентными), точно знающими, кому плохо, а кому «подумаешь, ерунда»?

Недавно гуляла с Левочкой. Пока он катался с горки, стала свидетелем мини-трегдии. Соседский мальчик лет четырех возжелал отнести домой пригоршню грязи, в которой, если я правильно поняла, сидел к тому же дождевой червь. Мама мальчика категорически воспротивилась. Грязь была изъята, руки протерты влажной салфеткой. Всего этого Лева не видел, он застал только самый финал, а именно адские рыдания мальчика.

- Почему Миша расстроился? – спросил Лев. Он всегда так спрашивает, и дочь, когда была маленькой, спрашивала в точности так же. То есть кто-то кричит,








визжит и кусается, бьется в явно манипулятивной истерике, катается по земле, размазывает литры соплей по куртке – «почему он расстроился?»/ «почему ему грустно?».

- Потому что он хотел взять домой грязь, а мама ему не разрешила.

- Бедный, бедный Миша, - сочувствует Лева.

- Да ладно, подумаешь, это же просто грязь, - на автомате говорю я (и героически воздерживаюсь от комментария, что закатывать такую истерику некрасиво).

Несколько секунд мой сын смотрит на меня в замешательстве, как будто не может понять смысл сказанного.

Потом отвечает:

- Это не просто грязь. Это грязь, которую любит Миша.

Аня Старобинец