Цена любви - Женский блог.

Я сейчас неприятные вещи буду говорить, но вы уж потерпите. Представим себе мужчину, у которого по московским меркам очень даже высокая зарплата: 180 тыс. рублей, то есть $3 тыс. в месяц; 156 тыс. рублей после налогов. Он живет в квартире, которую получил в наследство, то есть платит только ЖКХ, и свободен от взносов за ипотеку или платежей за съем жилплощади. Этот мужчина сравнительно молод, ему 30-35 лет. Он работает на хорошей должности в какой-то серьезной и стабильной организации, и ему не надо беспокоиться, что его уволят. Наоборот, у него есть перспективы карьерного роста.

У этого мужчины есть жена. Она не работает. Она заботится о нем: ведь у него такая денежная, ответственная и, главное, перспективная работа. Возможно, через несколько лет он будет зарабатывать целых 250 тыс. в месяц, а то и больше. Поэтому ему нужны отглаженные рубашки, здоровая и вкусная еда, комфорт, уют и все такое. Жена ходит в магазины за продуктами, готовит, подает на стол, забирает тарелки, моет посуду и делает уборку. Кроме того, она стирает-гладит-чистит, относит в химчистку, следит за тем, чтобы в настенных часах и напольных весах были батарейки, чтоб кофемашина не засорялась, поливает цветы, заряжает планшеты, в случае чего вызывает электрика, сантехника и компьютерщика. А также обновляет гардероб мужа. За верхней одеждой они ходят вместе, а такие мелочи, как майки-трусы-носки, ремни, сорочки – она покупает сама.

Ребенка у них пока нет. Они не юны, но еще достаточно молоды и нежно любят друг друга. Ему, как мы помним, 30-35 лет, она его ровесница или чуточку младше, ей 27-32 года. Так что они занимаются сексом регулярно, но не слишком часто, раза два в неделю, то есть примерно восемь раз в месяц.

Заработка мужа им вполне хватает на обеспеченную жизнь.

А теперь подумаем, каков реальный, истинный, всамделишный доход этой семьи.

Для этого попытаемся представить себе, что жена внезапно исчезла, пропала, испарилась, но этот высокооплачиваемый муж решил во что бы то ни стало сохранить прежний уровень комфорта. Перечитаем список дел его жены и поймем, что тут нужны как минимум две помощницы (лучше, конечно, три, но уж ладно, будем скромны и скуповаты). Я не знаю, как две специалистки будут делить между собой функции экономки, горничной, поварихи и уборщицы, но ясно, что одному наемному работнику все перечисленные функции не по силам. Минимальная оплата квалифицированной и надежной (то есть с рекомендациями) домработницы — 60 тыс. рублей.

То есть речь идет о 120 тыс. рублей для того, чтобы все было закуплено, сготовлено, накрыто на стол, подано, убрано, вымыто, а также постирано, наглажено, сложено, выдано, обновлено и пуговица отскочившая пришита.

А также выметено, вычищено, протерто и все прочее. Сдано в химчистку, принесено домой и развешано по шкафам. При этом подавать завтрак надо в 7 утра, а взбивать подушку и звать ко сну — в 11 вечера. Вот такое шестнадцатичасовое дежурство без выходных. Так что с зарплатой домработницы я, конечно, сильно погорячился в смысле уменьшения. Но уж ладно.

Не надо забывать и о сексе. Допустим, оплата надежной (то есть опять же с рекомендациями от достойных доверия друзей) проститутки — минимум сто долларов, то есть 6 тыс. рублей «за сессию», то есть за час-два общения. Недавнее исследование ВШЭ дает другую планку — более 7 тыс. рублей, но будем считать «опт». Ночь стоит больше, но уж не будем задирать планку. Шестью восемь — 48 тыс. рублей.

Честно говоря, тут нужна еще одна строка расходов. Потому что жена не только заведует бытом и предоставляет мужу секс. Она еще и ведет с ним задушевные беседы в трудные часы его жизни, когда он приходит с работы усталый, задерганный, отягощенный проблемами, недовольный и даже оскорбленный коллегами или, того хуже, начальством. Жена его успокаивает, утешает, ободряет. То есть теперь ему нужен будет кто-то вроде гейши или психолога. Потому что ни домработница, ни проститутка не согласятся быть «контейнером» (проще говоря, мусорным ведром) для хозяйских душевных драм. Один-два раза еще может быть, но на постоянной основе — увы.

«Простите, но я вам не жена и не собираюсь», — так сказала моему знакомому уборщица, которой он начал излагать свои претензии к начальству и давно покойной, но очень «токсичной» маме.
Панно в магазине Arteva Home!
arteva.ru
arteva.ru
В наличии. Дизайнерское панно для декора. От 2700 руб. Уникальная работа. Купить!
Скрыть рекламу:
Не интересуюсь этой темой
Товар куплен или услуга найдена
Нарушает закон или спам
Мешает просмотру контента
Спасибо, объявление скрыто.
Яндекс.Директ

«Контейнер» стоит примерно 5 тыс. рублей в час, если с сертификатом. Но ладно, не будем приплюсовывать эти расходы. Предположим, что наш герой в них не нуждается. Предположим, что это человек без внутренних конфликтов, комплексов и страданий; человек, который не испытывает ни малейшей потребности в сочувствии, сопереживании, доброй улыбке и понимающем взгляде (то есть предположим, что это эмоционально обедненный клинический шизофреник — или великий мастер аутотренинга). Так что ладно, расходы на психолога включать не будем.

Итак, суммируем. 120 000 + 48 000 = 168 000.

Мы видим, что домашняя работа жены стоит 168 тыс. рублей «чистыми». Следовательно, всамделишный чистый доход данного домохозяйства составляет вовсе не 156 тыс. (зарплата мужа «чистыми»), а целых 324 тыс. рублей, причем вклад жены пусть не слишком существенно (12 тыс. рублей), но все же превышает вклад мужа. Ох, сейчас в меня полетят предметы различной степени тяжести: ничего себе, 12 тыс. ему не слишком существенная сумма! Да у нас в России миллионы живут на такую зарплату или пенсию! Так что ладно.

Мне возразят: «Да разве такие подсчеты в принципе возможны? Правомерны? Моральны, наконец?».

Я переспрошу: «Простите, а при чем тут мораль?»

Мне скажут: «Потому что это не горничная с экономкой и проституткой, это ведь жена! Она все это делает не за деньги! А из-за любви!»

Я отвечу: «Прекрасно. А вот то, что мы сейчас подсчитали — это стоимость ее любви. Но не в том смысле, что ее любовь куплена, боже упаси! А в смысле другом, куда более интересном: ее любовь создает эту стоимость. Немалую и вполне реальную. А семья в лице мужа ее изымает. Ну совсем как капиталист — прибавочную стоимость».

Предвижу следующие возражения.

Во-первых, секс — это взаимность. Не только она ему предоставляет секс, но и он ей. Ей тоже надо! Отвечаю: совершенно верно! Кто бы спорил! Древние греки вообще считали, что женщина наслаждается сексом в девять раз сильнее, чем мужчина. Но давайте все же остановимся на полном равновесии любовных услад. Хорошо, но тогда и муж должен жене стирать колготки и бережно развешивать на сушилке, и половину раз подавать ей завтрак, обед и ужин. (Кстати говоря, в наше время появляется все больше и больше семей, где муж и жена честно делят заботы о быте; но пока их не так много).

Во-вторых, возразят мне, не работающая женщина в браке получает нечто гораздо большее, чем секс, деньги на прокорм и одежду, оплату жилья и прочие мелочи. Она получает великий и желанный статус «замужней женщины». Можно сказать, что из создаваемой ею в месяц стоимости в 168 тыс. рублей на еду и одежду уходит не так уж много — не более 30% (от 30 тыс. до 60 тыс. рублей, говорят опросы). А остальное она, получается, платит за статус.

За статус, с которым не совсем понятно, что делать. Который на хлеб не намажешь, на себя не наденешь и в деньги не конвертируешь, поскольку счастливые и несчастные (веселые и грустные, богатые и бедные и т.п.) встречаются среди замужних и незамужних женщин примерно в одинаковой пропорции.

Речь идет о социальном мифе, который выгоден мужчинам и обездоливает женщин. Речь идет о старинной, наезженной социальной колее женской судьбы, которая была магистральным путем до XIX века, но и в наше время по ней ездят миллионы семей. А главное — об эксплуатации эмоций, поскольку любовь (влечение, страсть, ласковую привычку) никто не отменял и не отменит.

Поражает настырность, с которой культивируется некая самоценность замужества. Оно становится (вернее, навязывается как) стержнем женской идентичности. Любимый тезис мужчины: «да если бы не я, кто бы тебя взял, кому бы ты нужна была». И ответное, смиренное: «плохонький, а муж; кому ж я буду нужна».

Любовь и привязанность вкупе с устаревшими моделями социального поведения используют в своих интересах не только мужья-эксплуататоры, но и государства. Что такое патриотизм, как не такая же «изъятая стоимость любви»? Только не к мужу, а к государству. Тут есть некоторое притворство: говорят о любви к родине, но распоряжается этой любовью государство, хотя знак равенства далеко не всегда уместен.

Ох, этот десятилетиями вколачиваемый в головы аргумент против эмиграции, этот жалобный всхлип: «да кому мы там нужны?» Вслушайтесь: не «здесь лучше», не «я люблю родную страну, родной язык и родное правительство», не «я просто привык, отвяжитесь» — а вот именно «кому мы там нужны».

Честный ответ: да, человек, переехавший в другую страну в поисках лучшей доли, не нужен никому. Как и свободная женщина — она никому не нужна. И не надо! Мы, люди, нужны прежде всего самим себе. Сказано же: «Возлюби ближнего, как самого себя». Если ты не умеешь любить, уважать, ценить себя, то ближнего — и подавно.

Люди и общества все время запаздывают, едут по старым накатанным дорогам. Константин Победоносцев с благоговением писал о натуральной земляной силе инерции. «Ею, как судно балластом, держится человечество в судьбах своей истории». Все так. Но, как говорили древние греки, «ничего слишком». Еще не так давно женщина была социально бесправна, поэтому произведенная ею стоимость без колебаний складывалась в общую копилку семьи. Еще не так давно границы стран были закрыты, принцип «где родился, там и пригодился», был реальностью повседневной жизни. Каких-то сто двадцать лет назад 95% людей рождалось, жило и умирало не только в одной и той же родной стране, но и в одном и том же родном уезде, деревне, городе. Сейчас все изменилось.

Реальностью стала женщина, свободно выбирающая себе судьбу, поверх границ брака, и гражданин, свободно выбирающий себе место жительства, поверх границ государства.

Поэтому так обострились — часто под сенью религиозных принципов — разговоры о вечном женском призвании. Мужчина стремится изъять стоимость любви в свою пользу.
А теперь представьте себе государство в роли мужчины, который расстался с женой, но хочет сохранить комфорт и секс, как в семье. Сколько надо заплатить, чтобы нанять лояльного гражданина? Каков должен быть уровень социальных гарантий, какое качество социальных сервисов, как мощно должны работать регуляторы в экономике, обеспечивая достойную зарплату и охрану труда! Страшные суммы! Куда проще воззвать к патриотизму — и присвоить произведенную им стоимость.

Когда измученная готовкой-стиркой-уборкой-школой-секцией-магазином жена пытается протестовать, муж ласково спрашивает: «Но ты же меня (или нас, то есть мужа и детей) любишь?» Когда обнищавший гражданин задает неудобные вопросы, государство призывает его потерпеть «во имя любви к родине».

Но эксплуатация любви в конечном итоге бесперспективна. Социальный и политический контекст уже не тот, что был в конце XIX века и даже в середине ХХ. Женщина свободна и востребована в профессии. Граждане свободны, и границы открыты. В семье дело кончается скандалом и разводом, и в государстве тоже чем-то похожим — ответным равнодушием гражданина к своей стране.

Денис Драгунский